Актуальность темы. С развитием процессов концентрации промышленного, коммерческого и финансового капитала важность представительства также возрастает. Качественное правовое регулирование представительских отношений в правовой системе России повышает эффективность управления бизнесом организаций. Изучение института представительства вместе с другими институтами гражданского права влияет на появление успешных новых технологий, способствующих развитию российской экономики.
Законодательство о представительстве в отдельных сферах деятельности постоянно развивается. Во многих сферах деятельности необоснованное представительство отождествляется с аналогичными явлениями частного права. Возникающие в судебной практике сложности квалификации отношений с участием лиц, действующих в интересах чужих лиц, на наш взгляд, существуют не из-за того, что подобне модели отношений не выделены в особе виды гарантий, а из-за способа правового мышления в пределах правовых категорий представительства, посредничества и т.п.
Накопленный в науке правовой инструментарий дает все основания полагать, что решению многих актуальных проблем может способствовать изучение представительства как правовой структуры.
Правовая природа институтов предпринимательства и представительства остается одним из самых спорных вопросов гражданского права, который еще не достиг своего логического завершения. В связи с этим вопрос о правовой дисциплине предпринимательской деятельности приобретает особую актуальность и актуальность.
Целью данной работы является изучение проблем и тенденций правового регулирования предпринимательства и представительства. Для достижения поставленной цели необходимо выполнить следующие задачи:
- рассмотреть историю развития предпринимательских и представительских правоотношений;
- исследовать проблемы правового регулирования предпринимательства и представительства;
- проанализировать особенности развития предпринимательской деятельности;
- изучить правовой статус субъектов предпринимательской деятельности;
- рассмотреть особенности ответственности предпринимателя;
- исследовать правовую природу добровольного и обязательного представительства в гражданском праве;
- проанализировать договорные представительские обязательства;
- провести анализ судебной практики в сфере применения института представительства и института предпринимательства.
Объектом работы являются общественные отношения, возникающие в сфере предпринимательства и представительства.
Лицензирование деятельности субъектов предпринимательства в РФ
... возникающие по поводу лицензирования деятельности субъектов предпринимательства в соответствии с законодательством Российской Федерации. Предмет исследования – материально-правовые нормы законодательства Российской Федерации и практика их применения в процессе лицензирования деятельности субъектов предпринимательства. Методологическую основу ...
Объектом работы является гражданское право, регулирующее предпринимательство и представительство.
Правовая база сформирована действующим гражданским законодательством, а также судебной практикой по гражданским делам.
В ходе исследования использовались следующие методы: сравнительный, исторический, системно-структурный, формально-логико-правовой. Структура выпускной квалификационной работы определяется кругом исследуемой проблемы, ее целями и задачами. Работа состоит из введения, трех глав по восемь абзацев, заключения и списка использованных источников.
В нашей стране предпринимательство возникло как социальное явление в 16 веке. По мнению Г.Д. Отнюкова, «наиболее значительными представителями бизнеса были иностранные и российские купцы, промышленники, государственные предприниматели и монастыри.»
Особо выделялась активная предпринимательская деятельность русских купцов, иммигрировавших из горожан, зарабатывавших себе деньги на торговле и коммерции. Купцы объединились в профессиональные гильдии и гильдии, которые назывались сотнями «Живых» и «Ткань. Также были изданы соответствующие акты, регулирующие предпринимательство в России. К основным относились Таможенный Устав 1653 г. и Новоторговый Устав 1667 г.
Важным моментом в управлении предпринимательством стала подготовка коллегиального персонала применительно к отрасли производственной принадлежности. В начале XVIII века было построено более 180 крупных предприятий, Россия вышла на мировой технологический уровень. Заявила о себе новая прослойка общества — торгово-промышленный класс.
Андреева Л.С. замечает, что «Серьёзную поддержку предпринимательство получило при Екатерине II. Именно в этот период была сделана ставка на новое «третье сословие». Активно продвигались энергичные промышленники, в том числе из знати. Манифест 1775 г. разрешил «всем и каждому добровольно возводить всякого рода станы и производить на них всевозможные рукоделия…».
Дальнейшее развитие предпринимательства происходило благодаря реформам Александра II. После обнародования Манифеста об отмене крепостного права в 1861 г. большое число населения перешло в сферу свободного предпринимательства.
В XIX в. главные критерии предпринимательства уже выделились:
- Наличие во владении капитала;
- Направленность усилий на получение прибыли;
- Объединение и сочетание факторов производства;
- Творческая инициатива, независимость, склонность к риску, использование прогрессивных методов управления.
Андреева также отмечает, что «в истории Советского государства предпринимательство вспыхнуло из недолгого нэпа, который был мгновенно свернут буквально за два года как явление, противоречащее основной идее социализма. Все, кому удавалось «высунуться» в этот период, были наказаны, не говоря уже о приобретенном имуществе и капитале, не только себе, но и приговаривали к мучениям своих близких и родственников. Предпринимательство было анафемой, и предприниматели тщательно и систематически избавлялись от общества или подвергались маргинализации.»
С середины 80-х годов ХХ века в России снова стали развиваться рыночные отношения. Постепенно на рынок вошли малые предприятия, более того, с развитием демократических институтов и законодательства рыночные отношения возникли во всех сферах жизни населения. Конец 80-х — и все 90-е годы прошли в период становления рыночной экономики, когда, как правило, на рынке не работали законы, была его среда — зарождающиеся демократические отношения.
Обязательное, вещное, брачно-семейное и наследственное право ...
... для всего государства и современном Вообще, вопрос об унификации гражданского права с самого начала приобрел в Германии не только юридический, но и социальный характер, а сама борьба ... властью. Наследственное право по ГГУ основано в своих существенных чертах на старом германском праве. Особенность наследования по ГГУ – отсутствие пределов наследования по закону. Наряду с наследованием по закону, ...
С 2000-х рынок постепенно стал более цивилизованным, был принят ряд законов и наведен порядок.
В настоящее время, согласно действующему законодательству, предпринимательской признается самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в качестве предпринимателей в установленном законом порядке.
Изучая ретроспективу тематики института представительства, можно увидеть, что эволюция законодательства о представительстве представляет собой богатый и разнообразный исследовательский материал. Древнеримское право уже имело основу для добровольного представительства. В нем процессуальное регулирование этого института совмещено с гражданско-правовым регулированием. Поначалу обладатель права мог реализовывать его только лично, но после в Институциях Юстиниана появились положения, позволяющие исключения из правила nemo alieno nomine lege agere potest (не может искать по закону от чужого имени).
Представители могли говорить от имени народа, по вопросам опеки, за свободу. Около 175 г. до н.э.) был принят Закон Гостилия, предусматривающий представительство для лиц, попавши в плен или временно отсутствующих.
В дореволюционной России институт представительства гораздо более развит, чем в Древнем Риме. Было два типа представительства: представительство по закону и представительство по доверенности.
В Гражданский кодекс 1832 г были введены нормы о представительстве как институте гражданского права, что явилось ярким примером отраслевого объединения норм в сфере гражданского права. Но из-за недостаточного уровня законодательной технологии в законе не прописано понятие представительства, список лиц, которые могут выступать в качестве представителя, не проведено четкого разграничения между соглашением сторон до получения разрешения и санкционированием да.
Для современного законодательства правила, касающиеся представительства, стали достаточно привычными, но закреплены в различных элементах документов, закодированных в системе гражданского права. Например, в ГК РСФСР 1922 г. нормы о представительстве были включены в раздел, касающийся сделок, а раздел об обязательствах содержал вопросы относительно отношений доверенности.
В действующем Гражданском кодексе Российской Федерации глава 10 посвящена вопросам регулирования правоотношений представительства, в которой акцент делается на этом виде этих отношений в качестве доверенного лица.
Правила организации отношений представительства и прокурора присутствовали и в предыдущих редакциях Гражданского кодекса России. Как мы уже упоминали в Кодексе от 1922 г. находились раздел «Сделки» с нормами о доверенности, и раздел девятый, оговаривающий вопросы регулирование договоров поручительства. А с принятием ГК в 1964 г. был разработан раздел «Общие положения» с главой четвертой, содержащие юридическую информацию о представительстве и доверенности.
Участники арбитражного процесса: классификация, права и обязанности, ...
... реферате будут рассмотрены вышеуказанные участники арбитражного процесса, с точки зрения их правового положения и непосредственного участия в нём. В работе была использована юридическая литература ... в настоящей статье и устанавливающими содержание правоспособности соответствующих участников арбитражного процесса. Так, истец наделен правом предъявления иска (ст. 4, 44 АПК), изменения предмета или ...
Правовое регулирование как отражение противоречий и способ их нейтрализации. При оценке динамики и тенденций развития правовых систем всегда необходимо учитывать наличие диалектически противоположных аспектов и аспектов, разнонаправленность их внутренних факторов. Эти противоположности могут проявляться как в структуре законодательства, так и в правоприменительной практике, а также отражаются в доктрине.
Например, засилье идеи кодификации, очень ярко проявившееся в факте принятия части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации, одновременно сопровождается значительным усилением самих правовых норм. Тем самым, на наш взгляд, подтверждается концептуальная способность «уживаться» таким, казалось бы, несовместимым явлениям, как унификация и специализация (дифференциация) законодательства.
При наличии таких, не совпадающих по природе процессов, проявляется внутренняя несостоятельность всех социально-экономических явлений. Р. Кабряк, один из современных исследователей проблем кодификации права, приводит множество примеров подобных противоречий. Так, он отмечает, что любая кодификация права, а равно и всякое совершенствование правовой системы, «непосредственно направлены на достижение юридико-технической цели рационализации права», но сразу же делает оговорку: в прямом следовании этой цели таятся реальные опасности, вызываемые «непредвидимыми последствиями».
Тезис о приоритете объективных и экономических факторов, оказывающих решающее влияние на содержание правовых норм, хорошо известен и, несомненно, принимается всеми исследователями права. Однако общественная жизнь и задачи общества не ограничиваются достижением исключительно экономических показателей.
При оценке юридических явлений, в том числе связанных с экономическими процессами, следует принимать во внимание общеизвестную внутреннюю ценность права и его проявления. В этой связи было бы уместно сослаться на работу группы величайших французских гражданских лиц, посвященную очень похожей проблеме. По сути, речь идет о противодействии утилитарному подходу к праву, выраженному в работе приверженцев англо-американской правовой системы. Эту работу представителей французской школы по поводу докладов Doing Business Всемирного банка не следует рассматривать лишь как желание защитить систему традиционных континентальных правовых ценностей, равно как нельзя обсуждаемые вопросы свести к тому, есть ли преимущества common law над civil law. Речь, конечно же, идет о большем — о методах правового воздействия, о возможности использовать одинаковые подходы при различии культурных ценностей и пр. В докладе Doing Business утверждаются в целом разумные вещи (о необходимости учитывать экономическую составляющую общественных связей, о целесообразности оптимизации правового механизма, о поиске «лучшего права» и т.п.), но все это проводится на фоне авторитарного тезиса о несомненном приоритете common law. В конечном счете авторы докладов заявили о потребности создания единой модели права, приоритете права неписаного над писаным, о том, что состояние законодательства и есть главный движитель экономики и пр. Чрезмерные амбиции сторонников общего права привели их к выводам, с которыми вряд ли может согласиться большинство юристов.
Защита прав и интересов предпринимателей
... реализации предпринимательских прав в соответствии с требованиями закона, по профилактике нарушений прав хозяйствующих субъектов, восстановлению и защите уже нарушенных или оспариваемых прав, разрешению споров субъектов предпринимательской деятельности. 1.Способы защиты прав и интересов предпринимателя Все ...
Критикуя позицию авторов докладов Doing Business, французские правоведы справедливо отмечают, что в основе постулата решающего воздействия на экономику перманентного законодательного регулирования лежит метод эконометрии, а другие факторы, которые могут привести страну к бедности или процветанию, просто отвергаются. При таком подходе исторические, национальные, духовные и другие «неэкономические» моменты жизни людей и страны оказываются излишними. Еще больше обоснованных претензий к выводам о необходимости свести основополагающие ценности различных правовых систем «к единому общему знаменателю», к выводу о том, что право должно быть обращено к выгоде, должно быть «экономически выгодным», а в результате получение «экономической выгоды» объявляется высшей целью права.
Понятно, что дело обстоит вовсе не так; поэтому во всяком случае моделирование права, построение правовых институтов и задачи, которые ставит перед собою правовая система, не должны опираться на исключительно арифметические, экономические и иные подобные показатели. В последние десятилетия гражданское право, несомненно, развивалось в направлении облегчения и ускорения товарооборота, отвечающего потребностям экономики и потребностям населения. В этом смысле расчетливость и экономическая обоснованность в значительной степени формируют вектор движения права во многих его компонентах: законодательного массива, практики правоприменения, тематики доктринальных исследований, но только один из моментов развития, пусть даже самый яркий, не может предопределять содержание права.
Эти обстоятельства также следует принимать во внимание при построении разумной, последовательной и эффективной системы правил, регулирующих отношения представительства при ведении коммерческой деятельности. В частности, безусловные преимущества «теории агентирования», рожденной в рамках англо-американской системы права, должны восприниматься при оценке отечественных правил о представительстве не в качестве самодовлеющих, а лишь как средство для решения определенных (по сути — частных) задач.
Одним из ключевых различий права континентальной Европы и англо-американского права является момент идентификации действующего лица: в континентальном праве вопрос о том, действует ли представитель от собственного имени или от имени представляемого, приобретает квалифицирующее значение, тогда как для английского юриста вопрос звучит не понятно — ведь принципал выдал агенту поручение, значит, совершаемое последним порождает права и обязанности для принципала.
достаточно легко заметить, что удобство и удобство системы «общего права», позволяющей придать представительству максимальный масштаб, полностью уравновешивается большей ясностью гражданского права, не допускающей путаницы между действия представителя «за представителя» и «за себя». На самом деле применение английского правопорядка всякий раз требует отыскания ответов на вопросы о том, действительно ли перед нами агент, действительно ли он получил поручение, принял ли он его и т.п.
Поэтому, не преувеличивая достоинства англо-американской правовой системы, было бы правильным попытаться с осторожностью и вниманием даже после утверждения использовать только некоторые методы правового регулирования в национальной правовой системе.
Это также относится к использованию института законного представителя в сфере предпринимательской деятельности.
Понятие риска, рискованной сделки и потерь от риска в предпринимательской ...
... образом, предприниматель - это человек, который затрачивает необходимое время и силы и берет на себя финансовый, психологический и социальный риск, получая в награду деньги и удовлетворение достигнутым. Понятие риска, рискованной сделки и потерь от риска в предпринимательской деятельности. Риск - это ...
Обычно под предпринимательской деятельностью понимается совокупность действий, конечной целью которых является получение прибыли. Это правда, хотя это, конечно, не касается многих важных аспектов предпринимательства. Так, безусловен социальный аспект предпринимательской деятельности, поскольку объективно предприниматель находится не в конфликте с обществом и государством, а в определенном взаимодействии, итогом которого должно являться (и обычно является) их общее успешное развитие. Действительно: если с формальной точки зрения и общество, и предприниматель, казалось бы, преследуют различные, не совпадающие цели, то, в конечном счете — при правильно организованной экономике — только при сочетании их интересов оказывается возможным достичь желаемой общественной и экономической стабильности.
Имеются и другие существенные черты данного вида деятельности (нравственный, психологический, аксиологический и пр.), в которых также выражены внутренние противоречия данного вида деятельности, но каждый из них мог бы составить предмет самостоятельного исследования.
Связь представительства и предпринимательства многоаспектна. таким образом, известно, что коммерческие интересы, включая намерение увеличить количество сделок купли-продажи на максимально возможной территории, привели к прямому представительству и составили общие принципы его правового регулирования. Наконец, одно и то же представительство часто является предметом профессиональной деятельности предпринимателей. Правда, осуществление представительских функций в качестве особого вида экономической деятельности нормативно не выделяется, не предусматривает его и действующий Общероссийский классификатор видов экономической деятельности, введенный в действие Постановлением Госстандарта РФ от 6 ноября 2001 г. № 454-ст. Мы считаем это правильным: в любом случае представление — это не сама деятельность, а составная часть условий ее реализации.
Действующее законодательство (п. 1 ст. 2 ГК РФ) определяет предпринимательскую деятельность как самостоятельную, осуществляемую на свой риск деятельность, направленную на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке (п. 1 ст. 2 ГК).
Следовательно, все признаки, упомянутые в вышеупомянутом тексте закона, должны рассматриваться как подходящие для любой предпринимательской деятельности. Мы будем оценивать их, но не в порядке обычного представления, а применительно к ситуации, связанной с представлением.
В связи с тем, что данный признак является квалифицирующим, важно понять, в какой степени переложение действий на другое лицо (представителя) мешает или способно мешать квалифицировать такие действия как деятельность самого предпринимателя. Поскольку при прямом представительстве права и обязанности исходят непосредственно от представляемого лица, есть основания полагать, что деятельность через представителя не меняет квалификацию отношений как предпринимательских.
Однако это положение не должно быть самодостаточным и применяться во всех случаях. Когда мы выделяем предпринимательские отношения, то за этим стоит распространение на них особого правового режима, то есть и установление льгот (преференций) предпринимателю, и повышение его ответственности (достаточно ярким примером может быть норма о солидарности обязательств предпринимателя, а также о его ответственности независимо от вины — п. 3 ст. 401 ГК РФ).
Предпринимательское право как учебная дисциплина
... предпринимательского права, как учебного курса, содержит следующие институты: Общая часть: 1. Введение предпринимательского права; 2. Торговое право зарубежных стран; 3. Предпринимательское правоотношение: субъекты предпринимательского права; объекты предпринимательского права (правовой режим имущества предпринимателя); ...
Уместен вопрос: если предприниматель все свои действия поручает совершить представителям, то не должна ли меняться наша оценка его действий как именно предпринимателя?
Например, в странах common law деятельность подрядчика рассматривается почти исключительно как работа по организации производства (а не собственно осуществлению строительства), тогда как в странах континентальной системы права подрядчик преимущественно оценивается как лицо, непосредственно осуществляющее строительство. Примером может служить и отечественное законодательство, исходно ориентированное на то, что строит именно подрядчик, который и должен получить лицензию, на него же возлагается обязанность подготовить обученный персонал, иметь технические возможности, специальное сертифицированное оборудование.
Квалификация любого человека как предпринимателя ставит задачу продления ему особого правового режима. Однако неограниченное принятие действий представителя вместо предпринимателя не всегда оправдано. В частности, в тех случаях, когда легитимность деятельности подвергается предварительной оценке, а выдача разрешения основана на определенных организационных усилиях предпринимателя (например, наличием квалифицированных специалистов в штате, уровнем технической оснащенности, обладанием определенной материально-технической базой и т.п.).
Обычно такие требования предъявляются при лицензировании деятельности предпринимателя, и мы полагаем правильным утверждать, что представитель, не обладающий лицензией, не может заменить предпринимателя.
Исследование соотношения и взаимовлияния предпринимательства и представительства может проводиться также с точки зрения обязательности личного совершения предпринимателем всех действий, квалифицируемых как предпринимательские, а также границ, за пределами которых предприниматель не вправе перепоручать выполнение работ другим лицам.
Применительно к деятельности индивидуальных предпринимателей известно ограничение периода конца 80-х — начала 90-х годов прошлого века, заключающееся в запрете гражданам привлекать наемный труд. Правда, формальных препятствий для использования института представительства здесь не было, но сомнительным было всякое содействие индивидуальному предпринимателю, если даже оно не касалось основного круга производственно-экономических задач.
В настоящее время таких запретов практически нет, но имеются специальные требования к осуществлению отдельных действий предпринимателя, квалификационным характеристикам персонала, наличию в составе организации лиц, допущенных к работе в особых условиях (к агрегатам, работающим под давлением, под электрическим напряжением, с химическими веществами и материалами, опасными для жизни и здоровья и т.п.).
Подобные действия нельзя назвать сделками, но они могут входить в содержание действий различных поверенных, агентов, а их осуществление допустимо лишь после получения указанными лицами соответствующих знаний, сертификатов, квалификационных удостоверений.
представительство предприниматель гражданский право
Формирование современного российского рыночного законодательства с неизбежностью потребовало определения предпринимательской деятельности, что впервые было сделано в Законе РСФСР от 25 декабря 1990 г. № 445-1 «О предприятиях и предпринимательской деятельности». В ГК РФ, заменившим указанный Закон, сказано, что предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке (в п. 1 ст. 2).
Конституционные основы предпринимательской деятельности Российской Федерации
... приносит прибыль. Конституционные основы предпринимательской деятельности ... предпринимательской деятельности – получение дохода, который бы превышал все расходы предпринимателя. Вся эта разница является прибылью предпринимателя или систематической прибылью, на которую рассчитывает каждый предприниматель, занимаясь таким родом деятельности. Самостоятельность в предпринимательской деятельности ...
Несмотря на нечеткость юридической конструкции, большинство ученых признали данное положение дефиницией предпринимательской деятельности. Например, В.В. Лаптев неоднократно отмечал: «Понятие предпринимательской деятельности ранее давалось в Законе о предприятиях и предпринимательской деятельности…, а теперь оно определяется в первой части Гражданского кодекса». Е.П. Губин и П.Г. Лахно указывают, что «российское законодательство содержит легальное определение предпринимательской деятельности», приводя далее закрепленное в ГК РФ понятие. В.С. Белых также пишет, что «легальное определение понятия «предпринимательская деятельность» дано в п. 1 ст. 2 ГК». Аналогичное утверждение содержится в учебной и научной литературе.
Однако высказана и иная точка зрения. Так, О.М. Олейник замечает: «В связи с тем, что данное определение содержится в ГК РФ, возникает вопрос об уместности такого определения, пределах его использования и содержательной нагрузке». Автор констатирует: «Обзор судебной практики и беглый анализ нормативных предписаний приводит к выводу о том, что в настоящее время в российском праве нет легального определения предпринимательской деятельности». Указанная позиция небесспорна. Если в теоретическом плане, с позиции хозяйственно-правовой школы, она имеет право на существование, то с прикладной точки зрения дефиниция, которая содержится в п. 1 ст. 2 ГК РФ, является основополагающей для квалификации деятельности как предпринимательской.
Говоря о сфере применения рассматриваемого определения, В.В. Лаптев отмечает, что «будучи сформулированным в ГК РФ, данное определение ориентировано на отношения, регулируемые этим законом». Схожая точка зрения высказана А.Г. Быковым. Он пишет: «Основную цель фиксации этого положения законодатель видел не в формулировке понятия предпринимательской деятельности, а в том, чтобы сказать, что гражданское законодательство регулирует также и отношения между лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность (или с их участием), кратко отметив в этой связи (дабы не было каких-либо недоуменных вопросов), что понимается под этой деятельностью».
Судебная практика по-иному подходит к решению данного вопроса. Например, в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 ноября 2004 г. № 23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем» (далее — Постановление Пленума ВС РФ № 23) указано: «При решении вопроса о наличии в действиях лица признаков состава преступления, предусмотренного статьей 171 УК РФ, судам следует выяснять, соответствуют ли эти действия указанным в пункте 1 статьи 2 ГК РФ признакам предпринимательской деятельности». В соответствии с п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 октября 2006 г. № 18 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Особенной части Кодекса РФ об административных правонарушениях» (далее — Постановление Пленума ВС РФ № 18), «решая вопрос о том, образуют ли действия лица состав административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 14.1 КоАП РФ, необходимо проверять, содержатся ли в них признаки предпринимательской деятельности, перечисленные в пункте 1 статьи 2 ГК РФ)». В п. 4.1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. № 15 разъяснено, что «преступления, предусмотренные статьями 159, 160 и 165 УК РФ, следует считать совершенными в сфере предпринимательской деятельности, если они совершены лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность или участвующими в предпринимательской деятельности, и эти преступления непосредственно связаны с указанной деятельностью. При решении вопроса о том, является ли такая деятельность предпринимательской, судам надлежит руководствоваться пунктом 1 статьи 2 ГК РФ, в соответствии с которым предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке».
Законодательство о предпринимательской деятельности: понятие, ...
... Правовые основы формирования имущественной основы предпринимательской деятельности. Правовой режим отдельных видов имущества, используемых в предпринимательской деятельности. Понятие приватизации, цели, задачи приватизации государственного и муниципального имущества. Законодательство о приватизации: структура, функции, особенности. ...
Аналогичные разъяснения со ссылкой на п. 1 ст. 2 ГК РФ содержатся и в других актах высших судебных инстанций, а также в большинстве решений по конкретным спорам, связанным с незаконным предпринимательством.
Таким образом, можно сделать вывод об универсальности закрепленного в п. 1 ст. 2 ГК РФ определения предпринимательской деятельности и его применимости как к отношениям частноправового, так и публично-правового характера, что, впрочем, не мешает говорить о несовершенстве рассматриваемой дефиниции, выделять недостатки как сущностного, так и юридико-технического свойства. Заметим, что представленное в ГК РФ понятие неоднократно являлось предметом конструктивной критики в учебной и научной литературе.
Несовершенство законодательной дефиниции восполняется выработанными судебной практикой правовыми позициями. Обратим внимание на некоторые из них. Так, одним из наиболее критикуемых является такой признак предпринимательской деятельности, как направленность на систематическое получение прибыли. Следует иметь в виду, что получение прибыли — цель предпринимателя, ее наличие придает его деятельности коммерческий характер. Однако отсутствие по итогам отчетного периода прибыли не влияет на квалификацию деятельности как предпринимательской. Указанная правовая позиция была сформулирована Верховным Судом РФ: «Само по себе отсутствие прибыли не влияет на квалификацию правонарушений, предусмотренных статьей 14.1 КоАП РФ, поскольку извлечение прибыли является целью предпринимательской деятельности, а не ее обязательным результатом» (п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 18).
Данная правовая позиция принимается во внимание при вынесении решений по отдельным спорам. Так, Федеральный арбитражный суд Поволжского округа в Постановлении от 14 декабря 2012 г. по делу № А49-1675/2012 указал: «Ведение предпринимательской деятельности связано с хозяйственными рисками, в связи с чем для отнесения деятельности к предпринимательской существенное значение имеет не факт получения прибыли, а направленность действий предпринимателя на ее получение».
Нельзя также не учитывать, что экономическая невыгодность сделки, «неполучение юридическим лицом ожидаемого им дохода от заключения сделки само по себе не может рассматриваться как незаконные действия и нарушение закона, поскольку это предопределено рисковым характером предпринимательской деятельности».
При этом в случае отсутствия цели получения прибыли изначально, деятельность не должна квалифицироваться в качестве коммерческой, предпринимательской. Так, в Постановлении от 30 июня 2006 г. № 53-АД06-2 Верховный Суд РФ отметил: Д. заключал договоры займа с гражданами в простой письменной форме. При этом в долговых расписках не указывалось о взимании им платы за пользование его денежными средствами, а содержались условия о взыскании процентов с заемщиков только в случаях, если долг не будет ими возвращен своевременно. Из этого следует, что надлежащее исполнение заемщиками обязательств по возврату долга исключало получение Д. каких-либо процентов за пользование принадлежащими ему денежными средствами. Кроме того, в Постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела от 4 февраля 2005 г. указано, что в действиях Д. отсутствует умысел на получение прибыли по договору займа. Производство по делу об административном правонарушении в отношении Д. Верховным Судом РФ было прекращено. В похожем случае Санкт-Петербургский городской суд, прекращая производство по делу об административном правонарушении в связи с недоказанностью обстоятельств, в Постановлении от 23 июня 2011 г. № 4а-891/11 указал: «Согласно протоколу об административном правонарушении О. задержан сотрудником милиции у дома 22 по Невскому проспекту, где последний занимался индивидуальной предпринимательской деятельностью без специального разрешения и государственной регистрации, а именно продавал книги за денежное вознаграждение… Согласно объяснениям О., он занимался распространением религиозной литературы без получения платы за нее, при этом его деятельность не носила систематический характер. Из материалов дела усматривается, что мировым судьей не был установлен факт осуществления О. торговли книгами, кроме того, не обозначены необходимые критерии предпринимательской деятельности, а именно систематичность и ориентированность на получение прибыли».
Важно указать и на такой закрепленный в законодательном определении признак предпринимательской деятельности, как систематичность извлечения прибыли предпринимателя. Каких-либо критериев, четко раскрывающих термин «систематичность», законодательством и наукой не выработано. Однако в судебных актах содержится четкая правовая позиция, согласно которой лицо, осуществляя предпринимательскую деятельности, должно ставить перед собой цель не разового извлечения прибыли, а ее получения в качестве промысла, на постоянной основе, да и сама деятельность должна носить систематический характер: «Отдельные случаи продажи товаров, выполнения работ, оказания услуг лицом, не зарегистрированным в качестве индивидуального предпринимателя, не образуют состава данного административного правонарушения при условии, если количество товара, его ассортимент, объемы выполненных работ, оказанных услуг и другие обстоятельства не свидетельствуют о том, что данная деятельность была направлена на систематическое получение прибыли» (п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 18).
Наличие в деяниях лица цели не разового, а систематического извлечения прибыли является условием его привлечения и к уголовной ответственности по делам о незаконном предпринимательстве. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в Надзорном определении от 16 июня 2005 г. № 19-ДП05-8, отменяя приговор в части осуждения М. по ст. 171, ч. 1, УК РФ, указала: согласно приговору М. признан виновным в незаконном предпринимательстве только по одному эпизоду выполнения в апреле 1999 г. ремонтно-строительных работ без лицензии в караульных помещениях Верховного суда Республики Северная Осетия — Алания. Согласно п. 1 ст. 2 ГК РФ предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг. Суд признал, что руководимое М. объединение однократно произвело ремонтно-строительные работы, требующие специального разрешения, получив определенную прибыль. При таких обстоятельствах отсутствует обязательный признак предпринимательской деятельности — систематическое получение прибыли.
Верховным Судом РФ выработана правовая позиция относительно набора доказательств, подтверждающих факт занятия лицами деятельностью, направленной на систематическое получение прибыли. Такими доказательствами, «в частности, могут являться показания лиц, оплативших товары, работы, услуги, расписки в получении денежных средств, выписки из банковских счетов лица, привлекаемого к административной ответственности, акты передачи товаров (выполнения работ, оказания услуг), если из указанных документов следует, что денежные средства поступили за реализацию этими лицами товаров (выполнение работ, оказание услуг), размещение рекламных объявлений, выставление образцов товаров в местах продажи, закупку товаров и материалов, заключение договоров аренды помещений» (п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 18).
Указанные и иные доказательства приводятся в судебных решениях при привлечении лиц к ответственности по ст. 14.1 КоАП РФ. Так, в Постановлении Верховного Суда РФ от 11 февраля 2011 г. № 10-АД11-1 отмечено: «К. в период с сентября 2006 г. по март 2010 г. приобрел в ООО «Киров Стеклопак» стеклопакеты (общее количество 91 шт.), из которых изготавливал окна и двери для реализации гражданам и юридическим лицам. В том числе К. в период с 2008 г. по март 2010 г. изготовил и установил пластиковые окна и дверь в нежилом помещении, принадлежащем Ш., …, за что получил доход в общей сумме … рублей. Указанные обстоятельства подтверждаются протоколом об административном правонарушении, заявлением Ш., протоколом осмотра помещения, рекламными листовками, письменными объяснениями Ш., объяснениями сотрудников ООО «Киров Стеклопак», копиями счетов на оплату товара, копиями накладных ООО «Киров Стеклопак», справкой ИФНС по г. Кирову и другими материалами дела об административном правонарушении. Собранные по делу доказательства свидетельствуют о том, что К. занимался деятельностью, направленной на систематическое получение прибыли, не имея регистрации в качестве индивидуального предпринимателя, то есть совершил административное правонарушение, предусмотренное частью 1 статьи 14.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях».
В Постановлении первого арбитражного апелляционного суда от 15 сентября 2008 г. по делу № А43-7006/2008-9-94 со ссылкой на Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 октября 2006 г. № 18 говорится: «Судом первой инстанции установлено, что в материалах административного дела отсутствуют доказательства того, что деятельность по перевозке пассажиров автомобильным транспортом является основной предпринимательской деятельностью индивидуального предпринимателя Д., и получение прибыли от указанной деятельности является систематическим: не представлены показания лиц, оплативших проезд, отсутствуют билеты. Однократное выявление факта перевозки людей автобусом, арендованным предпринимателем, не дает оснований делать вывод о систематических действиях по перевозке людей». В другом случае в решении Калининградского областного суда от 21 июня 2012 г. по делу 7А-244/2012 указано: «Рассматривая административное дело, судья правильно исходил из того, что факт осуществления К. предпринимательской деятельности — торговли рыбной продукцией, подтверждается рапортом начальника Центра ИАЗ УМВД России по г. Калининграду от 23 марта 2012 г., протоколом осмотра торгового ларька от 23 марта 2012 г., фототаблицей, протоколом изъятия весов от 23 марта 2012 г., объяснениями К. от 23 марта 2012 г. «.
В легальном определении предпринимательской деятельности указано, что прибыль извлекается от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг. Рассматриваемый аспект раскрывает содержание предпринимательской деятельности. Однако, как видится, и он сформулирован несколько некорректно, поскольку предпринимательская деятельность многогранна и в условиях рынка ее направления не укладываются в «прокрустово ложе» закрытого перечня.
Мы убеждены, что поскольку источники получения прибыли определяются прежде всего рынком, не имело смысла их указывать в легальной дефиниции. Заметим, что в понятии предпринимательской деятельности Закона РСФСР от 25 декабря 1990 г. № 445-1 «О предприятиях и предпринимательской деятельности» такой признак отсутствовал, что представляется верным.
Следует отметить, что в науке предпринимательского права высказывались слова справедливой критики в адрес рассматриваемого определения, поскольку законодателем при его конструировании, по сути, проигнорирована норма, содержащаяся в ст. 34 Конституции РФ, рассматривающей предпринимательскую деятельность как разновидность экономической. Так, А.Г. Быков писал: «Экономическая деятельность — это деятельность, как признано в мировой практике, по использованию природных, материальных, финансовых, трудовых, интеллектуальных ресурсов в процессе создания и реализации товара, а отнюдь не только от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг, как предусмотрено ГК».
Решая вопрос о квалификации предпринимательской деятельности, важно разграничивать получаемые предпринимателем доходы от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг и доходы собственника, в том числе связанные с распоряжением имуществом. Правовая позиция по данной проблеме выработана в Постановлении Верховного Суда РФ: «В тех случаях, когда не зарегистрированное в качестве индивидуального предпринимателя лицо приобрело для личных нужд жилое помещение или иное недвижимое имущество либо получило его по наследству или по договору дарения, но в связи с отсутствием необходимости в использовании этого имущества временно сдало его в аренду или внаем и в результате такой гражданско-правовой сделки получило доход (в том числе в крупном или особо крупном размере), содеянное им не влечет уголовной ответственности за незаконное предпринимательство» (п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 23).
Указанная правовая позиция принимается во внимание при рассмотрении конкретных дел. Так, в Постановлении от 10 января 2012 г. № 51-АД11-7 Верховный Суд РФ отметил: «Признавая С. виновной в совершении административного правонарушения, ответственность за которое установлена ч. 1 ст. 14.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, мировой судья исходил из того, что сдача внаем посуточно и по часам жилого помещения является предпринимательской деятельностью. С таким выводом мирового судьи согласиться нельзя. Сдача квартиры внаем выступает одним из способов реализации законного права гражданина на распоряжение принадлежащим ему на праве собственности имуществом и не является предпринимательской деятельностью».
Однако если установлен факт многократного приобретения квартир с целью их последующей реализации, такая деятельность является предпринимательской, а продажа квартир квалифицируется как продажа товара. Так, В. в 2008 и 2009 гг. осуществляла предпринимательскую деятельность, связанную с приобретением и продажей недвижимого имущества (семи квартир).
Установив систематическое получение предпринимателем В. дохода от реализации квартир, не использовавшихся в личных целях (т.е. для проживания своей семьи, родственников или улучшения жилищных условий), суд апелляционной инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что «спорные операции правомерно расценены налоговым органом как предпринимательская деятельность, выразившаяся в продаже квартир как товара». Правомерность такой позиции нижестоящих судов была подтверждена Высшим Арбитражным Судом РФ.
В качестве предпринимательского судами квалифицируется и доход от продажи иного (помимо жилого помещения) недвижимого имущества, ранее приобретенного и использовавшегося для ведения предпринимательства, а не в личных целях. К примеру, в Постановлении от 16 марта 2010 г. № 14009/09 Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ указал: «Судами установлено, что предприниматель по договору купли-продажи от 26.03.2001 № 2 приобрел у открытого акционерного общества «Промтовары» недвижимое имущество, в том числе здания… для осуществления предпринимательской деятельности. Осуществляя розничную торговлю, предприниматель являлся плательщиком единого налога на вмененный доход. Названные здания 26.05.2005 проданы предпринимателю А. Расчет по сделке был произведен путем внесения денежных средств на расчетный счет предпринимателя. Следовательно, доход от продажи указанных зданий непосредственно связан с предпринимательской деятельностью, поэтому предприниматель не имеет права на получение имущественного налогового вычета». Изложенная правовая позиция ложится в основу при разрешении аналогичных споров.
В законодательном определении предпринимательской деятельности закреплено, что она осуществляется лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке. Ведение предпринимательской деятельности без государственной регистрации является правонарушением. Административная ответственность за данное правонарушение предусмотрена ст. 14.1 КоАП РФ, а уголовная — ст. 171 УК РФ. При этом состав преступления является материальным (в отличие от формального состава ст. 14.1 КоАП РФ), ответственность наступает, если деяние причинило крупный ущерб гражданам, организациям или государству либо сопряжено с извлечением дохода в крупном (особо крупном) размере.
Как указал Верховный Суд РФ, под доходом в ст. 171 УК РФ следует понимать выручку от реализации товаров (работ, услуг) за период осуществления незаконной предпринимательской деятельности без вычета произведенных лицом расходов, связанных с осуществлением незаконной предпринимательской деятельности. При исчислении размера дохода, полученного организованной группой лиц, судам следует исходить из общей суммы дохода, извлеченного всеми ее участниками.
С приведенным разъяснением термина «доход» не согласился С. В жалобе, адресованной в Конституционный Суд РФ, он указал, что «данное толкование… нормы противоречит ст. 2 ГК РФ, определяющей понятие предпринимательской деятельности, п. 3 ст. 210 НК РФ, а также судебной практике определения размера дохода от предпринимательской деятельности по делам о преступлениях, связанных с уклонением от уплаты налогов». С. просил признать ст. 171 УК РФ не соответствующей ст. 19, 54 и 55 Конституции РФ, так как она является неопределенной в части, касающейся признаков объективной стороны преступления, в ней не конкретизированы понятие и способ определения размера дохода, полученного в результате незаконной предпринимательской деятельности.
Конституционный Суд РФ, не найдя оснований для принятия жалобы к рассмотрению, разъяснил, что оценка степени определенности содержащихся в законе понятий должна осуществляться исходя не только из самого текста закона и используемых в нем формулировок, но и из их места в системе нормативных предписаний (Постановление Конституционного Суда РФ от 27 мая 2003 года № 9-П).
«Само по себе отсутствие в ст. 171 УК РФ формализованного определения понятия «доход» не дает оснований считать, что оно не имеет законодательно установленных рамок, вследствие чего допускается его произвольное истолкование. Федеральный законодатель, предусматривая в уголовном законе ответственность за те или иные посягательства на общественные отношения, урегулированные другими отраслями права, в значительной мере основывается на положениях, содержащихся в соответствующих правовых нормах. С учетом этого органы предварительного расследования и суды общей юрисдикции при определении в ходе производства по конкретному уголовному делу содержания предусмотренных указанной статьей понятий обязаны исходить не только из текста данной статьи, но и из иных норм УК РФ, а также из предписаний законов, регламентирующих предпринимательскую деятельность, в том числе ГК РФ». В заключение анализа понятия предпринимательской деятельности подтвердим свой вывод о том, что в законодательстве оно сформулировано, а определенная некорректность и нечеткость легальной дефиниции восполняется выработанными судебной практикой правовыми позициями.
2.2 Правовой статус субъектов предпринимательской деятельности
Изучая юридические энциклопедии, мы можем прийти к выводу, что глава о субъекте права начинается с утверждения о том, что именно человек, физическое лицо является субъектом права. Данное положение очевидно и не требует дополнительных пояснений. Сам термин «субъект» берет своё начало в римском праве. Но и теория и практика юридической науки говорили о том, что невозможно не признать существование, то есть не оформить специальные субъекты права, не всегда тождественны с физическими лицами. И хотя в римском праве, с его разнообразными изобретениями и находками, не выделилось понятие юридического лица, но было сформулировано следующее положение: «…выработаны понятие правоспособности, независимой от лица физического, понятие дееспособности, и основные типы юридических лиц, которые получили в дальнейшем свою разработку в юриспруденции (корпорации и учреждения)».
Для субъекта права характерно наличие таких отличительных черт: данное лицо, являясь участником социальных отношений по своей специфике способно фактически выступать в качестве обладателя субъективных обязанностей и прав. Чтобы обрести эти права и обязанности от лица требуется наличие определенных качеств, что связанны со свободой воли личности, группы людей: внешняя самостоятельность, персонификация (то есть способность действовать в качестве персоны).
Персонификация связанна с умением юридического лица формировать и проявлять личностную волю, то есть принимать реальное участие в правоотношениях для того, чтобы лицо обрело правовую силу юридических норм. Выражаясь иначе, именно юридические нормы составляют базу выступления людей, организаций, учреждений в качестве субъектов права. Юридическое лицо приобретает особе свойство, неотъемлемое от него, социально-правовое состояние, именуемое правосубъектностью. Современная юридически литература содержит два похода к трактовке совокупной системы коллективных субъектов права. Первый подходит проистекает из немецкой теории права XIX в, по которой все не физические лица признаются лицами юридическими. Соответственно дальнейшее изучение сводится спору о сути и природе юридического лица как правовой категории.
В 1970-х гг. зародился второй поход. В. И. Леушин разработал свою классификацию субъектов права, включающую индивидов, социальные общности (трудовой коллектив, нацию, население государства, его части) и организации (государство, как отдельную организацию, государственные и негосударственные формирования).
И.В. Самыловым было предложено помимо индивидов выделить «коллективные субъекты права, которые можно рассматривать как относительно устойчивые объединения людей, характеризующиеся определенной степенью единства воли и цели, а также определенной внутренней организацией».
В научной обиход категория «субъекты предпринимательской деятельности» была внедрена не так давно. Ее появление связанно с принятием Закону РСФСР от 25 декабря 1990 г. N 445-1 «О предприятиях и предпринимательской деятельности». В его преамбуле было сказано, что «Положения настоящего Закона действуют на всей территории РСФСР по отношению ко всем субъектам предпринимательской деятельности и предприятиям, независимо от формы собственности и сферы деятельности».
Гражданский Кодекс РФ закрепляет понятие предпринимательства, в нем зафиксировано, что «предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой страх и риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке». Отталкиваясь от этой статьи, становится возможным выделение перечня критериев предпринимательства, позволяющих отделить его от хозяйственной деятельности. Среди них: ориентация на получение прибыли, как цель всей деятельности; самостоятельность; стабильность доходов; наличие риска» требование государственного оформления (регистрации) данного вида деятельности.
Множество субъектов предпринимательской деятельности удобно сгруппировать по схеме, что изображена на следующем рисунке.
Рис. Совокупность субъектов предпринимательской деятельности
Рассмотрим особенности категории предпринимателя с точки зрения его правового статуса. В Конституции РФ указано, что «каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещённой законом экономической деятельности». Эта норма, закреплённая Основным законом основополагающая для определения правового положения предпринимателя.
Перед началом осуществления предпринимательской деятельности, как вид правовых отношений должна быть пройдена обязательная регистрация субъекта предпринимательства. Правила образования и юридической фиксации предприятий не зависимо от форм собственности было закреплено в Законе РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности». Во соответствии с ост. 33 данного Закона предполагалось создание предприятий по инициативе владельца имущества, или органа, что был им наделён соответствующими полномочиями, а также по решению государственного или муниципального учреждения, трудового коллектива, что не противоречило законодательству того времени.
И если плановая экономика предполагала наличие правосубъектности у предприятий, признаваемых субъектами хозяйственного права, хотя и не непосредственно предпринимательскими, то наличие индивидуальное предпринимателей в качестве субъектов права — детище рыночной экономике, о котором раньше не шла речь. Статус индивидуального предпринимателя был отраден в Законе «О предприятиях и предпринимательской деятельности», кторых оговаривал не только права и обязанности предприятий, но и частных предпринимателей, как на горизонтальном, так и на вертикальном уровне. После принятия первой части ГК РФ в 1994 г. это Закон утри свою силу. В ГК были включены нормы относительно индивидуального предпринимательства. Но они ограничены лишь небольшим числом прав и обязанностей по горизонтали. Поэтому обнаружилась нехватка норм, регулирующих статус индивидуального предпринимателя, отсутствие гарантий, что были ранее установлены по вертикали для предпринимателей. В числе прочих немногочисленных нормативно-правовых актов, касающихся данного волоса, следует выделить Закон о государственной поддержке малого предпринимательства от 14 июня 1995 г. В нем указано, что представителями малого бизнеса могут быть не только мелкие предприятия, но и индивидуальные предприниматели. Его главная ценность заключается в одновременном формировании норм частного и публичного права в сфере регулирования малого бизнеса, развитие которого является перспективным для нашей страны. Но и этот документ утратил свою силу после того, как был принят Федеральный закон от 24 июля 2007 г. N 209-ФЗ «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации». Из-за наметившейся нехватки норм регулирования правовых отношений, касающихся непосредственно индивидуального предпринимательства, п. 3 ст. 23 ГК предполагает, что к этому виду деятельности могут применяться нормы, регулирующие деятельность юридических лиц — коммерческих организаций. Этот пункт позволяет решать вопросы в условиях дефицита норм частого права относительного индивидуальных предпринимателей. В случае проявления недостаточности и норм публичного права могут быть использованы нормы права Советского Союза, в части не противоречащей современному законодательству, что было разрешено Постановлением Верховного Совета РСФСР 12 декабря 1991 г.
Но нельзя не согласиться со взглядами В.В. Лаптева, кторых полагает, что определение статуса частого предпринимателя посредством возвращения к праву СССР или приравнивания его к юридическому лицу неэффективно и примитивно. Очень важно, чтобы современное законодательство чётко, в полной мере определило статус такой важной категории как индивидуальное предпринимательство. С этой целью представляется возможной разработка отельного закона.
Согласно Конституции РФ, закрепляющей принципы свободы экономической деятельности и единства экономического пространства любой предприниматель вправе продавать товары и предоставлять услуги по все территории РФ, во всех регионах. Он не может быть ущемлён в правах доступа на рынки по сравнению с другими субъектами предпринимательской деятельности. Согласно с принципом равенства, характерно для всей системы права, все предприниматели должны обладать одинаковыми возможностями для осуществления своей деятельности и занимать одинаковое правовое положение независимо от региона их нахождения и места регистрации. Также они обладают одинаковым набором обязанностей, как по отношению к разным категориям лиц, так и к социуму в целом (например, обязанность беречь окружающую среду).
Обязанности перед другими лицами делятся на обязательства перед партнёрами (исполнение договоров), перед потребителями (гарантия качества и безопасности товаров и услуг), перед наёмным персоналом. Для сотрудников своих предприятий их владельцы должны создать хорошие условий труда, в полной мере выплачивать зарплату согласно договорам, невзирая на финансовое состояние, осуществляться различные виды страхования наёмных работников (медицинское, социальное и др. виды страхования).
Предприниматели вольны единолично распоряжаться свободами и правами, что даны им Конституцией, это касается и права на защиту. Государственная защита прав и интересов предпринимателей может быть предоставлена только по факту их нарушения. А правовая фиксация разнообразных интересов и прав субъектов предпринимательства проводится для гарантирования их наилучшей общественной и хозяйственной деятельности. Если права и интересы предпринимателей, что охраняются законодательно, попраны, то нарушитель этих прав ощутит на себе неблагоприятные последствия в виде юридического наказания со стороны государства за правонарушение. Совокупная структура правовых механизмов защиты прав и свобод предпринимателей делится на внешние и внутренние инструменты поддержания правовой безопасности.
Работы служб контр ля и анализа, бухгалтерского и юридического отделов, охраны предприятия формирует внутренние инструменты обеспечения безопасности.
Среди внешних мер можно встретить обращение в органы охраны правопорядка: полицию, в т.ч. налоговую, прокуратору, суды, в т.ч. арбитражные, таможню и др. органы. В условиях рыночной экономики сформировались новые механизмы защиты прав предпринимателей, а также были возрождены старые, дореволюционные методы. К ним можно отнести услуги аудиторских, адвокатских страховых и даже детективных компаний, деятельность вновь созданных российских профсоюзов и пр.
2.3 Особенности ответственности предпринимателя
После реформы ГК РФ неизменным оказался такой важный институт права как гражданско-правовая ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по договорам. Как и раньше в 1 ст. 401 ГК РФ «Основания ответственности за нарушение обязательства» в ред. Федерального закона от 23.07.2013 № 245-ФЗ записано, что «лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несёт ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности». А п. 3 этой статьи предполагает, что, «если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств».
Из этого следует, что к определению условий ответственности за нарушение гражданских обязательств отечественный законодатель подходит все также дифференцированно. Субъекты предпринимательской деятельности, в отличие от прочих субъектов гражданского оборота несут ответственность не только за виновное деяние, но и за случайное неисполнение, невиновное, ненадлежащее исполнение своих обязанностей. Этот поход к основополагающим принципам установления ответственности для разных лиц за аналогичные нарушения, по мнению экспертов, выглядит оригинальным, при сопоставлении не только с дореволюционной практикой России, но и с современным опытом сран Западной Европы. И это подход требует подобного изучения и дискуссии, поскольку касается прав и интересов большого числа субъектов. По данным Росстата на 1 января 2015 года, в России зарегистрировано 5,6 млн субъектов малого и среднего предпринимательства. На них работают 25% от общей численности занятых в экономике и приходится около 25% от общего объема оборота продукции и услуг, производимых предприятиями по
,8% субъектов малого и среднего предпринимательства — индивидуальные предприниматели, 37,2% — юридические лица (из них 32,7% — микропредприятия,4,2% — малые предприятия и 0,3% — средние предприятия).
В 2014 году общее количество субъектов малого и среднего предпринимательства сократилось на 7,5% (индивидуальных предпринимателей — на 12,7%, малых предприятий — юридических лиц — на 3,5%).
Количество микро- и средних предприятий — юридических лиц в 2013 году, напротив, выросло на 3,9% и 15,4% соответственно.
Основными видами деятельности малых и средних предприятий являются торговля (более 39,6%) и предоставление услуг (35,4%).
Известный факт, впервые ответственность безвиновная получила официальное закрепление в законодательстве РФ, которое ранее было основано на принципе ответственности за вину, в форме ответственности за вред, причиняемый источником повышенной опасности, изначально в качестве которого рассматривались организации железнодорожного транспорта: «Риск, который связан с повышенными опасностями организации, должен ложиться на хозяина, который, взявшись за работу, сопряженную со случайными факторами, должен нести и последствия их на себе…».
На самом деле, если речь идет о работе, которая создает повышенную опасность для всех, с этим утверждением можно согласиться, но использование такой аргументации к обязательствам предпринимателей по договорам в современном гражданском праве вызывает определенные сомнения. Имущественная ответственность этой группы субъектов носит не только повышенный, а суровый характер, именно поэтому многие авторы при ее описании используют примерно одинаковые выражения. Как отмечал Е.А. Суханов, «профессиональный предприниматель сам отвечает за риск, в том числе и за случайно наступившую возможность неисполнения. Отсюда следует, закон предъявляет очень жесткие требования к такому лицу, как и требует обычная рыночная ситуация».
Известные правоведы М.И. Брагинский и В.В. Витрянский, указывают, что лицам, которые осуществляют предпринимательскую деятельность, при заключении договоров необходимо каждый раз предусматривать в них условия, которые будут определять основания освобождения от ответственности, кроме того, отмечают, что «в противном случае они могут столкнуться с такой ситуацией, когда необходимо нести очень серьезную ответственность, несмотря на всю очевидность того факта, что вина фактически отсутствует в неисполнении или ненадлежащем исполнении условий договора».
Возложение на предпринимателей такой ответственности повышенного характера объясняется риском, который присущ осуществляемой ими деятельности, именно этот факт обусловливает их отличие от «обычных субъектов» гражданского оборота: «…они в любом случае должны быть профессионалами в сфере денежно-товарных отношений и осуществлять свою деятельность, учитывая фактор высокого риска. В соответствии с этим гражданско-правовая ответственность при осуществлении предпринимательской деятельности строится на принципах риска».
На самом деле, важной отличительной особенностью предпринимательской деятельности является осуществление ее «на свой риск». Такое понятие вызывает активный интерес в современной литературе. Попытки сформулировать и определить его сущность и значение предпринимались в большом количестве монографий, исследований, но целостной концепции, которая бы определяла понятие риска в предпринимательских отношениях и, самое главное, его соотношение с особенностями ответственности предпринимателей, к настоящему периоду не сложилось. Так, очень противоречива и не вполне обоснована позиция О.Г. Кораблева, который отмечает, что «гражданско-правовую ответственность предпринимателей не всегда следует смешивать с виной. Она должна строиться на двух началах: риска и вины».
Научная дискуссия по этому вопросу очень интересна, однако положение о том, что риски, с которыми изо дня в день сталкиваются российские предприниматели, многочисленны и многообразны, представляется бесспорным и не нуждающимся в доказывании. Предприниматели рискуют не только не получить запланированную прибыль, но, более того, утратить вложенные в предпринимательство собственные денежные средства; рискуют быть вынужденными сократить или остановить производство в связи с изменением легальной регламентации того или иного вида деятельности; наконец, рискуют оказаться в ситуации, когда налаженный бизнес является убыточным в связи с увеличением налогообложения. Известным свидетельством последнего положения явилось значительное сокращение количества граждан, которые осуществляют индивидуальную предпринимательскую деятельность, в текущем году: по данным ФНС, в связи с повышением более чем вдвое социальных взносов с начала 2015 г. о прекращении бизнеса заявили уже 700 тыс. человек.
Вышеназванными факторами риск предпринимателей не ограничивается: по данным Центра правовых и экономических исследований (ЦПиЭИ), в РФ предприниматели подвергаются судебному преследованию в десять раз чаще, чем представители всех остальных профессий, и за последнее десятилетие каждый пятый предприниматель подвергался уголовному преследованию. В данный момент свыше 100 тысяч предпринимателей отбывает наказание; ежегодно возбуждается до 130 тысяч дел экономической направленности и происходит около 75000 арестов предпринимателей. Следовательно, деятельность российских предпринимателей вместо одобрения и признания нередко влечет жесткие санкции со стороны государства и правоохранительных органов, а ее осуществление, кроме прочих рисков и опасностей, связано и с риском безвиновной ответственности за допущенные нарушения.
Насколько этот подход соответствует одному их важнейших принципов гражданского права — принципу равенства всех участников гражданско-правовых отношений, закрепленному не только в п. 1 ст. 1 ГК РФ, но и в Конституции РФ, которая определила, что «все равны перед законом и судом» (ч. 1 ст. 19)? Как верно замечал В.Ф. Яковлев, «равенство в том смысле, который придается законодателем ст. 1 ГК РФ, представляет собой прежде всего равенство социальных возможностей, которые признает гражданское право. По своей сути это равенство исходного правового положения субъектов гражданского права». Но равенство «социальных возможностей и исходного правового положения» невозможно при настолько явном различии в режиме ответственности, так как юридическое равенство предполагает равенство не только прав, но и обязанностей, а также ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение данных обязанностей.
Однако, как принято считать, изъятия и исключения из принципа равенства (в первую очередь с целью защиты слабой стороны обязательства) предусматривались как в советском, так и в действующем гражданском праве. В советское время в сфере ответственности за нарушения обязательств необоснованными льготами и преимуществами наделялись государственные организации и предприятия: «…в восьмидесятые и в начале девяностых годов союзным и республиканскими правительствами часто практиковалось освобождение от выплаты неустойки за срыв договорных обязательств предприятий, которые относятся к разным отраслям народного хозяйства».
В ГК РФ указанное неравенство было полностью устранено, и в ст. 124 было установлено, что в отношениях, которые регулируются гражданским законодательством, Российская Федерация, ее субъекты и другие публичные образования выступают на одинаковых началах с другими участниками этих отношений — гражданами и юридическими лицами. Однако вместо устраненного неравенства появилось другое — в отношении ответственности лиц, которые осуществляют предпринимательскую деятельность, освободить их от которой может только непреодолимая сила, то есть чрезвычайные и непредотвратимые при этих условиях обстоятельства, причем законодатель отмечает, что к таким обстоятельствам не относятся, в частности, нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств (п. 3 ст. 401 ГК РФ).
Делаем вывод, в этой сфере действует не общеправовой принцип ответственности только при условии наличии вины, а прямо противоположный ему «принцип причинения», который, по нашему мнению, не в полной мере соответствует общеправовому принципу справедливости, на необходимость соблюдения которого обращал внимание Конституционный Суд РФ: «…исходя из общеправового принципа справедливости защита… прав и обязанностей сторон в договоре должна быть осуществлена на основе соразмерности и пропорциональности, с тем чтобы обеспечить баланс прав и законных интересов всех участников гражданского оборота — собственников, сторон в договоре, третьих лиц». Однако действующую в настоящее время легальную регламентацию ответственности лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность, являющихся сторонами заключенных ими договоров, сложно назвать направленной на обеспечение «баланса прав и законных интересов всех участников гражданского оборота», т.к. применительно к предпринимателям установлен принципиально другой, по сравнению со всеми другими субъектами, правовой режим, важной особенностью которого является привлечение их к ответственности за допущенные нарушения независимо от вины.
Проблемы, которые связаны с реализацией принципа равенства и справедливости, активно обсуждаются в современной доктрине. Так, например, признавая, что субъекты общественных отношений могут обладать качествами, которые требуют отступления от равного правового статуса, Ю.В. Романец считает, что «неравенство юридического статуса должно быть нравственно обоснованным или, другими словами, служить этически верным целям», и с этим утверждением нельзя не согласиться. Однако, следуя такому выводу, очень сложно признать «нравственно обоснованным» неравенство юридического статуса предпринимателей, что выражается в их значительно повышенной имущественной ответственности.
Между тем роль предпринимателей в становлении и развитии рыночных отношений в РФ невозможно переоценить: их активная деятельность во многих сферах народного хозяйства в считанные месяцы преодолела и полностью уничтожила дефицит на рынке товаров, работ и услуг, остававшийся неизбежным компонентом командно-административного руководства экономикой; преобразила внешний вид российских городов; изменила жизненные стереотипы, уровень и качество жизни, психологию многих граждан и этим самым способствовала необратимости осуществляемых в РФ правовых и экономических реформ, но при этом предприниматели не заслужили даже установления одинакового с другими субъектами гражданского оборота режима ответственности за нарушение принятых на себя обязательств.
Возможно, определенные сомнения в справедливости рассматриваемой конструкции ответственности имеются и у законодателя, так как норма, которая закреплена в п. 3 ст. 401 ГК РФ, имеет не императивный, а диспозитивный характер и подлежит применению, если другое не установлено договором. Кроме того, из общего правила о безвиновной ответственности предпринимателей установлено много исключений, предусматривающих, что в целом ряде договоров ответственность должников наступает на общих условиях, т.е. исключительно при наличии вины (ст. 538, п. 2 ст. 547, п. 1 ст. 693, п. 4 ст. 723, п. 1 ст. 795, п. 1 ст. 796, ст. 901, п. 1 ст. 993, абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК РФ).
Это означает, что жесткий легальный подход, который устанавливал в качестве единственного условия освобождения предпринимателей от ответственности за нарушение обязательств лишь непреодолимую силу, т.е. полную невозможность исполнения, значительно нивелируется отступлениями от данного правила, установленными для большинства предпринимательских договоров, что, в свою очередь, позволило утверждать, что общеизвестное высказывание о том, что жесткость российских законов компенсируется необязательностью исполнения, не потеряло свою актуальность и в настоящее время.
Представительство является самостоятельным институтом гражданского права, выполняющее функцию обеспечения защиты гражданских прав и охраняемых законом интересов сторон, заявителей и являющееся эффективным средством в механизме решения проблемы защиты прав и интересов граждан и юридических лиц. Понятие представительства в гражданском праве закреплено в п.1 ст.182 ГК РФ. Так, сделка, совершенная одним лицом (представителем) от имени другого лица (представляемого) в силу полномочия, основанного на доверенности <http://base.garant.ru/10164072/11/>, указании закона либо акте уполномоченного на то государственного органа или органа местного самоуправления, непосредственно создает, изменяет и прекращает гражданские права и обязанности представляемого. Полномочие может также явствовать из обстановки, в которой действует представитель (продавец в розничной торговле, кассир и т.п.).
Таким образом, производство указанных сделок называется представительством.
Отметим, что в отечественном гражданском праве представительство понимается только в узком смысле, согласно которому представителем может называться только лицо, выступающее от имени представляемого.
В этой связи подчеркнем, что в науке гражданского права выделяют понятие представительства в «широком смысле» и «узком смысле».
При этом в понятие представительства в «широком смысле» входит как прямое представительство (представитель действует от имени в интересах представляемого), так и косвенное представительство (представитель действует от своего имени в интересах другого лица).
Так, по мнению Л.В. Санниковой, «под представительством, в широком значении, следует понимать правоотношение, в силу которого одно лицо (представитель) совершает действия в интересах другого лица (представляемого) от своего имени или от имени представляемого с целью создания для последнего желаемых им правовых последствий».
При понимании представительства в широком смысле, договор поручения, в котором поверенный действует от имени доверителя, порождает прямое представительство, а косвенное представительство порождается договором комиссии, в котором комитент совершает сделки от собственного имени, но в интересах комитента.
Представительство отличается от сходных с ним отношений. В соответствии с пунктом 2 ст. 182 Гражданского кодекса РФ, «не являются представителями лица, действующие хотя и в чужих интересах, но от собственного имени, лица, лишь передающие выраженную в надлежащей форме волю другого лица, а также лица, уполномоченные на вступление в переговоры относительно возможных в будущем сделок».
Отсюда можно вывести ряд признаков представительства:
1 институт представительства регулирует отношения, в рамках которых одно лицо (представитель) оказывает юридическое содействие другому (представляемому) в приобретении и реализации субъективных прав и обязанностей последнего в его отношениях с третьими лицами;
2 такое содействие осуществляется в интересах представляемого;
3 сама возможность, содержание и пределы указанного содействия определяются полномочием — субъективным правом представителя;
4 в процессе осуществления полномочия представитель действует по отношению к третьим лицам;
5 в результате осуществления полномочия для представителя не возникает правовых последствий по отношению к третьим лицам.
Будучи неимущественным гражданским правоотношением, представительство характеризуется тем, что в результате его реализации происходит ²организация² (возникновение, изменение, прекращение) других правоотношений между представляемым и третьим лицом, что позволяет отнести его к числу организационных правоотношений.
Указанные признаки позволяют определить представительство как неимущественное организационное правоотношение, в силу которого юридические действия, совершаемые одним лицом (представителем) от имени другого лица (представляемого) по отношению к третьим лицам, осведомленным о представительном характере этих действий, влекут за собой возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей непосредственно для представляемого в его отношениях с третьими лицами.
Действующая редакция п. 3 ст. 182 ГК РФ предусматривает, что представитель не вправе заключать от имени представляемого сделки в отношении себя лично, а также в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является, за исключением случаев, предусмотренных законом.
В судебной практике такие сделки в большинстве случаев оцениваются как ничтожные.
Однако встречается также подход, согласно которому сделки, совершенные с нарушением нормы п. 3 ст. 182 ГК РФ, являются оспоримыми.
Представительство связывает трех самостоятельных субъектов гражданского права, а именно: самого представляемого, права и обязанности которого реализуются представителем; представителя, который эти права и обязанности устанавливает или осуществляет; и третье лицо, непосредственно по отношению к которому они устанавливаются или осуществляются. В этом плане представительство выступает, по справедливому замечанию О.А. Красавчикова, как средство «юридической трансмиссии прав и обязанностей между представляемым и третьим лицом», т.е. как средство организации, упорядочения (возникновения, изменения или прекращения) определенного правоотношения между представляемым и третьим лицом. Указанный признак является отправным для определения места представительства в общей системе гражданских правоотношений.
Вопрос правового регулирования представительства неоднозначен. Так, В.К. Андреев в очерках «Предпринимательское законодательство России» справедливо указывает на то, что управленческо-предпринимательские и корпоративные обязательства требуют самостоятельного исследования и правового регулирования.
За самостоятельность изучения материального содержания при формировании юридического института выступали О.А. Красавчиков, В.С. Толстой и другие исследователи.
Таким образом, подводя итог, мы можем резюмировать, что выступление от имени представляемого представляет собой законное действие представителя, которое совершается в интересах представляемого лица по отношению к третьим лицам, которые, в свою очередь, осведомлены о представительном характере действий, направленных на приобретение или осуществление прав и обязанностей представляемого с непосредственным правовым результатом для последнего. Иными словами, представительство в гражданском праве можно охарактеризовать как полное замещение представляемого лица представителем в процессе совершения определенных юридических действий.
Основным и специфическим признаком гражданского правоотношения представительства является то, что в его рамках происходит реализация выступления одного лица от имени другого, т.е. юридическое действие по отношению к третьим лицам совершается одним лицом, а последствия, которые они повлекут за собой, лягут непосредственно на другое лицо.
Немаловажный вопрос при исследовании представительства в гражданском праве представляет вопрос о его видах. Цель такой классификации заключается в том, чтобы наиболее полно и детально изучить исследуемый институт.
Большинство исследователей выделяют только два вида представительства: добровольное и обязательное (законное).
Другая группа ученых говорит о необходимости выделить три вида представительства: добровольное, законное, а также по назначению, т.е. на основании административного акта. Мы не придерживаемся подобной классификации и ниже покажем, что при таком делении представительства на указанные виды отсутствует единый критерий, который должен лежать в основе любой классификации.
Заметим, что даже В. Рясенцев, который являлся приверженцем такой классификации, указал, что представительство по закону и представительство по назначению выступают как две разновидности в составе законного представительства в широком смысле.
Все юридические факты есть факты существующей реальности, с которыми положения гражданского законодательства связывают конкретные последствия, имеющие юридические свойства, подразделяющиеся в зависимости от их отношения к воле субъекта на совершение юридических действий. Если при этом мы возьмем в качестве основы классификации критерий связи юридического факта с волей человека вообще, то сможем выделить представительство, которое возникает на основании юридических действий (уполномочия и акта уполномоченного на то государственного органа или органа местного самоуправления), и представительство, которое возникает на основе юридического события, закрепленного в ГК РФ. Если в качестве такого критерия рассматривать зависимость возникновения представительства и полномочия от воли представляемого лица, то следует выделять в одну группу добровольное представительство, а в другую — представительство, которое возникнет на основании акта уполномоченного государственного органа или органа местного самоуправления. Таким образом, в зависимости от воли лица, которого представляют, можно выделить представительство добровольное и обязательное.
Специфика предпринимательской деятельности такова, что нередко достижение конечной цели требует участие третьих лиц или их поддержки. Возникают разнообразные связи с не менее разнообразными правовыми формами их отражения: от простого соглашения (например, договор оказания услуг, купли-продажи) до объединения капитала и формирования нового предприятия с партнёрами. Практическое построение взаимных отношений при совместной деятельности в последнее время связанно с тенденцией выделения фигуры организатора производства на фоне нескольких предприятий.
Правовой статус организатора не идентичен с положением гестора, т.к. совместная деятельность не предполагает заключения специального договора для простых товариществ, что указано в 1044 ГК. РФ. Ст. 53 ГК РФ дает нам понять, что не образовывается и орган юридического лица, потому что нет обособленной организации. Согласно гл. 10 ГК РФ роль организатора легче всего охарактеризовать с правовой точки зрения, прибегая к квалификации его деятельности как представителя. Однако и это положение каждый раз нуждается в проверке.
Например, при реализации проектов жилищного строительства, включая договора о взведении многоквартирных домов на условиях долевого участия, строительная компания по установленному для всех правилу не покупает построенные здания. Дольщики, как физические, так и юридические лица становятся владельцами квартир в этих постройках. Но, только начиняя осваивать площадку под строительство, компания вынуждена произвести множество действий, что нельзя отнести к мерам, предусмотренным обычным договором о долевом строительстве. Однако без этих действий строительство невозможно. Например, в обязанности строительной организации входит присоединение к коммуникационным сетям. Поэтому такие отношения организовываются в форме представительства на базе агентирования, так как сама рганизация не намерена потреблять услуги коммуникационных сетей. Строительная компания выступает промежуточным звеном, что закладывает основания для будущих отношений владельцев квартир и предприятий электро- газо, водоснабжения и пр.
Организаторами производственного процесса можно считать и агентов торговой сферы, обязанности кторых за последние года все чащи перекладываются на сети розничной торговки и крупных дистрибьюторов. Это объясняется тем, что сетевые магазины более привлекательны для своих клиентов ввиду предложения цен низких, по сравнению с другими магазинами. Находясь в цепи доставки товаров от производителей потребителям, торговые сети разрабатывает собственные правила взаимодействия с поставщиками. Например, они заключат специальные договора приёма товаров, взымая дополнительную плату с поставщиков. Правовое определение такого рода отношение носит дискуссионный характер. По мнению Министерства финансов РФ сетевые магазины потрудились над созданием собственной технологии продаж, в т.ч. логистической цепи, впуская в которую поставщиков, они получают права взымать с них деньги за пользование этой цепью. Этого договор не выступает в качестве поименованного, но рассматривается именно как таковой, то есть не противоречащий ГК.
